— Ион… Втавай! Втавай!

Если бы у счастья был голос, оно, наверное, закричало бы от радости в тот день — когда УЗИ показало: близнецы.

Она ведь всегда мечтала о большой семье.

Теперь у неё двое сыновей.
Альберт и Илон.

Они делили всё: маму, плаценту, воздух.

Но на 29-й неделе всё пошло не по плану. Вся кровь пошла к Альберту.

А Илон остался без питания. Без кислорода. Будто кто-то выключил его жизнь.

Врачи сделали экстренное кесарево. Альберт весил чуть больше килограмма.

Илон — чуть меньше. Оба не дышали. Оба не могли даже заплакать.

Их увезли в реанимацию.

В ту часть больницы, где время течёт не по часам, а по граммам.

По миллилитру смеси. По грамму прибавки. По капле надежды.

Два месяца борьбы — и мама больше не спрашивала себя:

«За что? Почему мы? Когда домой?»

Остался только один вопрос:

«Выживут?»

Сейчас им по два года.

Альберт — активный, упрямый.

Учится держать ложку. Тянется к миру. Смеётся. Борется.

Илон — тише. Он пристально смотрит в глаза.
И как будто спрашивает: «мама, ты не уйдёшь?»

Илон почти не говорит, но иногда кажется, что он говорит глазами.
Просто слов не хватает, чтобы объяснить, как больно.

Но когда мама берёт его на руки, он будто перестаёт болеть.

Вскоре Илону предстоит сложная операция на глазах.

Иначе, из-за ретинопатии он может перестать видеть.

А ещё — курсы реабилитации, обследования.

Работа с врачами, которые видят не только диагноз — а человека.

Всего Илону и Альберту необходимо — 605 000 рублей.

На операцию. На реабилитацию. На жизнь без боли.

Но у мамы Марины таких денег нет и никогда не было.

Вечером Альберт снова играет на полу
и вдруг громко, настойчиво, обращается к брату:

— Ион… Втавай! Втавай!

Илон смотрит на брата.
Беззвучно шевелит губами.

Будто шепчет: «я очень стараюсь…»

Он очень хочет что-то сказать. Очень хочет ответить брату.

Сжимает маленький кулачок, словно собирается с силами, чтобы встать.

Вот только не может.

Но если вы поможете — у Илона обязательно получится:

Встать. Ответить. Пойти.